Инсталляция "Модификатор ч/б" Марины Фоменко разделена на три части. В первой демонстрируют фильм о плавании волшебных кораблей под пальмами, под шепот океанского прибоя. В ней рассказывается о создании инсталляции "White Enough": автор собрала случайный мусор, выброшенный на мексиканский берег, и построила из этих разрозненных останков цивилизации свой собственный город. С ратушей, памятниками, зоопарком. Белые сказочные корабли величаво плывут по волнам океана, который столь щедро предоставил художнику материал для творчества. В этой работе есть и печальный парафраз истории мусорной цивилизации, - когда вся история человечества не более чем история потребления товаров и благ с выделением гор мусора. И когда столь прекрасные и величественные суда скользят по гребню волны, тоска об утраченной наивности естественной, дикой культуры, становится особенно острой. Вместо невероятных городов будущего человек современности полностью сосредоточился на сиюминутном самоудовлетворении, закуклился в нем и замер, потребляя огромное количество ресурсов, не подлежащих восстановлению. Не возвращая миру, из которого изъято бесценное, ничего, кроме огрызков материальной культуры. Сияющие белизной города будущего уплывают в океан, никем не изобретенные и не построенные.
Вторая часть инсталляции ("победить нельзя сдаться") создана из находки в Подмосковье. Как рассказала автор, ее поразила мусорная куча в Подмосковье, - мусор был похож на поверженное войско, разметанное в ярости взаимного уничтожения. Аллюзию на эту битву Марина Фоменко представила в виде шахматной партии. Короли жмутся по темным углам, ферзи столкнулись на передовой, колючая проволока, раскуроченные пустые клетки, останки других фигур, жесткий контраст белых и черных фигур… Российский мусор не похож на прекрасные и печальные корабли-башни, он похож на продолжающуюся битву мировоззрений, игрушечную и ожесточенную. Обстановка полуподвала музея Гулага как нельзя лучше позволяет сконцентрироваться на этой трагедии непримиримой, бескомпромиссной борьбы. Мир ненавидящих воителей давно разрушен до основания, но они продолжают драться – и чем больше разрушений, тем праведней их пыл.
И уже после этого можно спуститься в подвал музея, с низким потолком к инсталляции "White Enough", где в бассейне плавают те самые корабли, что так величаво плыли под океанский прибой и шелест пальмовых листьев. После шахматного сражения корабли будущего в подвале выглядят шокирующе нездешними, их тонкость и хрупкость так очевидна под этим нависшим бетонным потолком. Футуристические корабли, созданные из остатков мусора, выкрашенные в белый цвет, все так же свободно скользят по водной глади, и жестокая, грубая реальность не имеет к ним никакого отношения. Пространство их существования принципиально иное, чем мир вокруг: их стихия – вода и ветер, изменчивые и неизменные, которые так долго пытался покорить человек современной цивилизации.
Свобода, с которой эти корабли трепещут под дуновением ветра в подвале музея, возвращает нас все к тому же вопросу внутренней свободы, который рефреном проходит через всю выставку: что первично для человека – материя или идея? Возможна ли свобода там, где свободы не существует в принципе? Можно ли прервать цепь существования во времени и пространстве, с помощью логоса и космоса укротить хаос? И есть ли в таком укрощении иной смысл, кроме роста все той же энтропии и, в конечном итоге, возвращению к хаосу?